К вопросу о проблемах коммуникации правоохранительных органов и прессы

Пресса как проводник анархии и разносчик паники

О характере классических взаимоотношений между органами охраны правопорядка и прессой в деле борьбы с преступностью написаны горы литературы. Однако чем больше мнений на этот счет мы имеем, тем более запутанным для производителя и потребителя информации оказывается существо вопроса.

В одном из романов популярного писателя Дэна Брауна пресса характеризуется, как проводник анархии. В ситуации террористической угрозы или террористического акта интересы средств массовой информации гораздо ближе к интересам террористических организаций, чем к интересам правоохранительных органов. К определению Дэна Брауна можно добавить и то, что пресса является не только проводником анархии, но еще и разносчиком паники. Дестабилизация общества и разрушение системы управления это и есть прямые цели террористов, которые они реализуют не только с помощью террористических актов, но и через средства массовой информации.

Угроза международного терроризма давно перешла из плоскости «если» в плоскость «когда». Не проходит и дня, чтобы пресса не информировала нас о новых и новых террористических актах. Более того в плоскость «когда» перешла угроза радиологического и ядерного терроризма. Все вместе описывается не имеющим точного содержания англоязычным эвфемизмом challenge – вызов.

Роль прессы накануне террористического акта

С точки зрения органов охраны правопорядка, средства массовой информации представляют собой наиболее удобный способ воздействия на конкретного преступника или преступную организацию. Диапазон широк: от реализации оперативной информации в целях органов охраны правопорядка, до прямой дезинформации преступника или преступной организации. Цели широкой профилактики преступности или информирования общественности о конкретном содержании борьбы с преступностью не преследуются вообще. Эффект информирования возникает лишь в виде побочного следствия при использовании средств массовой информации.

С точки зрения самих средств массовой информации, правоохранительные органы являются источником получения информации сенсационного характера, с помощью которой можно привлечь дополнительного читателя, зрителя, слушателя или пользователя в целях извлечения дополнительных доходов. Эффект информирования о конкретном содержании борьбы правоохранительных органов с преступностью вновь возникает лишь в виде побочного следствия.

На первый взгляд, средства массовой информации начинают активно реагировать на террористические акты лишь «во время» (например, захват заложников или антитеррористическая операция) и «после того, как» (например, спонтанный расстрел гражданского населения террористом-одиночкой или спланированный террористический акт с участием террориста-смертника), однако это не совсем так.

Распространено мнение о том, что пресса представляет собой некую четвертую власть, действующую в государстве наравне с законодательной, судебной и исполнительной властями. Мы вынуждены отказать прессе в абсолютном доверии на том простом основании, что прессой легко манипулировать в целях достижения государственных или корпоративных целей, которые не всегда совпадают с реальными интересами общества.

Технологически власть не в состоянии вести диалог с обществом напрямую, поэтому пользуется услугами прессы. Пресса в качестве посредника поддерживает диалог между властью и обществом. Посредник всегда заинтересован в том, чтобы его клиенты не общались друг с другом напрямую, иначе он лишится доходов. Важную часть свободы слова как фикции, составляют ярлыки и тщательно культивируемый посредниками разнобой в терминологии. Эти уловки позволяют при любом политическом режиме хранить институт информационного посредничества.

Органы охраны правопорядка часто использует прессу для «слива» информации, которой они не в состоянии распорядиться другим путем. В процессе слива информации каждый журналист, редактор, издатель сам устанавливает для себя пределы компромисса с властью. Таким образом средства массовой информации не только способствуют распространению государственной или корпоративной дезинформации, но и сами активно участвуют в ее постоянном воспроизводстве.

Возникает любопытный эффект: чем активнее политики, органы охраны правопорядка эксплуатируют тему террористической угрозы (вызова), чем больше экспертов принимает участие в дискуссии на тему террористической угрозы, тем эффективнее пресса подготавливает общество и систему управления к дестабилизации в случае террористического акта. Таким образом, пресса активно сотрудничает не только с государством, но и с террористами в период, предшествующий террористическому акту.

Роль прессы во время совершения террористического акта или антитеррористической операции.

В процессе потребления информации, поставляемой СМИ мы каждый день имеем дело с двойными, а то и с тройными стандартами. Это отнюдь не проявление плюрализма мнений, а всего лишь результат сознательного выбора команды, в чьих интересах ведется игра.

Реалии последних лет показывают, что в мировом общественном сознании границы между военной агрессией и международным терроризмом сильно размыты. Освободительное движение может быть и терроризмом и справедливой борьбой за самоопределение. Право решать, что есть, что присвоили себе Соединенные Штаты Америки. В однополярном мире США присвоили себе единоличное право защищать западные (американские) ценности в любой точке мира. Для этого достаточно, объявить регион зоной американских интересов. Кавказ – зона американских интересов. Таким образом, любые действия России по защите государственной целостности в этом регионе автоматически вступают в противоречие с интересами США. В этом мы лишний раз убедились в ходе агрессии Грузии против непризнанной в тот момент республики Южная Осетия.

В соответствии с интересами заказчика пресса формирует общественное мнение в нужном направлении. Например, формирует единодушное осуждение террористического акта и поддержку антитеррористической организации. Однако антитеррористическая операция может быть объявлена неоправданной или чрезмерно жестокой, если ее цели противоречат интересам заказчика. Террористический акт может быть формально осужден, но подчеркнуты справедливые устремления «повстанцев», и т.д.

Роль прессы после террористического акта

В период после террористического акта или завершении антитеррористической операции традиционным для поведения прессы является активное участие в прославлении непричастных и унижении невиновных. Ложь под видом плюрализма мнений и объективности является основным содержанием комментариев в прессе.

Для личности, желающей воспользоваться правом на свободу слова, установлены гораздо более жесткие ограничения, чем для государства или его представителей, которые не нуждаются в обеспечении права на свободу слова, а реально этой привилегией обладают. Ложь есть привилегия государства, не связанного нормами общепринятой морали. Свободное от морали государство освобождает своих представителей от ответственности за ложь. За примерами далеко ходить не надо. Премьер-министр Великобритании солгал парламенту, преувеличив угрозу, исходившую от Ирака, лгал перед Конгрессом и президент США, выступая на ту же тему. Лгали представители российских силовых структур, описывая теракт на Дубровке. Лгало эстонское правительство, объясняя причины «бронзовых беспорядков» в апреле 2007 года, и т.д.

Свобода слова – это одна из важнейших фикций демократии, реально существующая только в общественном сознании. Всякий раз, когда вы намерены ею воспользоваться, то выясняется, что между вашим правом на свободу слова и обществом, к которому это свободное слово должно быть обращено, устроилось множество посредников, каждый из которых требует от вас оплаты за свой «труд». Поскольку истина едина и неделима (тоталитарна), то плюрализм мнений есть либерастически узаконенная ложь.

Используя плюрализм мнений в период после террористического акта или антитеррористической операции, пресса активно формирует панические настроения в обществе и страх перед неизбежными террористическими актами в будущем.

Проблема не имеет решения?

Крайне сомнительно, что вообще можно принципиально изменить соотношение интересов и целей правоохранительных органов и «независимых» средств массовой информации. По этой причине мировая практика идет по пути организации специализированных каналов распространения информации, рассчитанных на заинтересованного потребителя.

Антикриминальная и антитеррористическая информация, хотя и имеет бесспорную общественную значимость, тем не менее, в периоды между кризисами ее потребителем является не все общество, а лишь его незначительная, но заинтересованная часть – представители силовых структур, спасатели, медики и, разумеется, политики. Решение проблемы распространения среди населения объективной антикриминальной и антитеррористической информации зависит от определения того, какая именно информация в том или ином обыденном, предкризисном, кризисном или послекризисном случае будет выделена как общественно значимая. Вероятно, следует уже сегодня заняться определением критериев оценки общественно значимой антикриминальной и антитеррористической информации, чтобы каждый раз не решать задачки с листа.

SBS является неправительственной организацией и не связано в своей деятельности политическими или корпоративными интересами и обязательствами. Мне не раз уже приходилось говорить о том, что сообщество имеет достаточный научный и практический потенциал, чтобы взять на себя обязанность разработки критериев оценки и распространения общественно значимой антикриминальной и антитеррористической информации. Частично это уже происходит через публикации в средствах массовой информации и через собственный ресурс в интернете. Однако этого явно недостаточно. Сообществу нужна собственная информационная структура, которая бы занялась распространением объективной, общественно значимой информации в сфере антикриминальной и антитеррористической деятельности.

К сожалению, цели средств массовой информации в гораздо большей степени совпадают с целями организаторов террористических актов, чем с целями правоохранительных органов. Так, одна из главных целей террористической деятельности – запугивание населения, порождение атмосферы страха, дестабилизация системы управления полностью учитывает реакцию прессы: чем страшнее, тем сенсационнее, чем сенсационнее, тем выгоднее для средств массовой информации. Чем более запугано общество, чем больше в нем посеяно панических настроений, тем полнее достигнуты цели организаторов террористических актов. Практика показывает, что пресса использует правоохранительные органы для получения информации – жестоких (сенсационных) подробностей террористических актов, именно для запугивания населе-ния.

На начальном этапе тактика запугивания населения срабатывает безукоризненно, но потом в дело вступают законы психологии и физиологии.

Достаточно напомнить универсальную теорию общего адаптационного синдрома физиоло-га Ганса Селье. Если рассматривать угрозу террористического акта как фактор стресса, то на первом этапе организм и психика человека пытаются оказать активное противодействие, но потом, если фактор не прекращает своего воздействия, наступает стадия привыкания. Наконец, если с течением времени стрессовый фактор не исчезает, то силы организма истощаются и наступает коллапс.

Особенный интерес представляет стадия привыкания. Чем дольше она длится, тем основательнее опустошаются защитные ресурсы организма. Одновременно происходит некоторое снижение порога чувствительности. Я встречал одну израильскую журналистку, презентация которой о проблемах палестинского терроризма в Израиле прошла с улыбкой, с приколами и хохмачками. Неподготовленный слушатель был шокирован подобным «легкомысленным» отношениям к серьезной проблеме. Однако в теории адаптационного синдрома это вполне стандартная реакция ухода от гнета стрессовой ситуации, свидетельство того, что ее силы истощены постоянным страхом за себя и своих близких, страхом в любую минуту стать жертвой террористического акта.

Интерес к средствам массовой информации на стадии привыкания снижа¬ется, доходы падают. Пресса пытается вернуть себе внимание публики: информация о террористической угрозе в прессе становится ещё более пугающей, на свет извлекаются наиболее кошмарные подробности уже совершенных террористических актов – круг замыкается.

Проблема коммуникации силовиков и журналистов

Работники средств массовой информации и представители правоохранительных органов часто говорят в буквальном смысле этого слова на разных языках. И хотя пресса усваивает профессиональный жаргон военных и полицейских, охотно пользуется отдельными терминами, тем не менее, она не очень-то стремится вникнуть в их смысл.

Что касается самих представителей правоохранительных и силовых структур, то они зачастую не отдают себе отчета в том, что им вредит, как излишняя лаконичность при изложении информации, так и желание опуститься до уровня «тупоголовых журналюг». Лаконичность военных и полицейских ещё не есть свидетельство соблюдения режима конфиденциальности или секретности. А вот заигрывание с «тупоголовыми» свидетельствует о желании заработать дешевую популярность. И тот и другой стиль поведения вредят делу.

Ещё одна проблема это подмена средствами массовой информации конкретной терминологии эвфемизмами и подмена конкретной информации оценочными суждениями, обращенными не к рациональному мышлению потребителя информации, а к его иррациональной сфере. Вместо террориста публике представляют «злодея», «насильника», «чудовище», и т.д., а в ситуации двойных стандартов террорист превращается в «борца с режимом», «борца за независимость», «повстанца», «инсургента», и т.д. Террористический акт может быть описан в прессе, как «чудовищное преступление», «акт небывалого насилия» или как «достойный сожаления эпизод справедливой освободительной борьбы».

Следующая проблема заключается в том, что представители правоохранительных органов весьма слабо разбираются в проблематике насилия. Часто путают акты ненасильственного сопротивления населения с насилием. Такое отношение силовиков часто провоцирует эксцесс исполнителя, побуждая толпу на ответные насильственные действия.

Совершенно новая проблема, возникшая в прямой связи с терроризмом, это проблема насилия в интернете. Интернет это уже не просто мировая информационная паутина, а некое «киберпространство», на котором ведутся «кибервойны», есть «киберагрессия», «киберсолдаты», «киберпреступники» и «киберполицейские», «кибержертвы», «кибернасилие».

Разработка глоссария для силовиков и прессы.

В связи с изложенным выше представляется необходимым разработать нечто вроде разговорника – глоссария. Такой разговорник помог бы представителям прессы найти общий язык с силовиками и адекватно донести до потребителя информации не сенсационные ужасы, а тонкости той или иной антитеррористической операции или подробности уже случившегося террористического акта. Я сейчас намеренно не затрагиваю этическую сторону проблемы, потому что это тема для отдельного обстоятельного разговора.

Становится понятной и структура такого глоссария. Прежде всего, в нем должно быть отграничено насилие от ненасилия. В разработке главы «Ненасилие» может быть использован весьма удачный «Краткий словарь терминов ненасильственной борьбы для журналистов», подготовленный Институтом Альберта Эйнштейна. [A JOURNALIST'S BRIEF GLOSSARY OF NONVIOLENT STRUGGLE by the Albert Einstein Institution] Он нуждается в небольшой доработке, если можно так выразиться в осовременивании.

Отдельная глава в глоссарии должна быть посвящена насилию – понятию насилия, психологии насилия, субъектам и объектам насилия. Очевидно, следует затронуть типологию насильника и проблему вменяемости. Не обойтись и без основ виктимологии. Видимо, в этой же главе необходимо рассмотреть понятия, связанные с посттравматическим синдромом.

Следующую главу нужно будет посвятить агрессии. Война и военные дей¬ствия, субъекты военных действий, оккупация (иностранная интервенция), специфика оккупационного насилия в отношении оккупированного насе¬ления, коллаборационизм и его пределы, мятеж военный, освободительная борьба, потери гражданского населения в результате актов агрессии, и так далее.

Центральной главой глоссария должна стать глава, посвященная терроризму. Прежде всего, следует дать отграничение террора от терроризма, обозначить цели и способы ведения террора (репрессии) от целей и способов международного терроризма. Обязательно следует рассмотреть идеологию терроризма в свете концепции справедливости – национальной, расовой, религиозной, социальной, и.д., увязав ее с заказчиками и поставщиками идеологии терроризма. В этой же главе следует рассмотреть и терминологию, относящуюся к правоохранительным органам

Отдельную главу следует посвятить экстремистским политическим движениям: движению не представленных наций и народов, ваххабизму, национал-социализму, неонацизму, марксизму, троцкизму, маоизму, и так далее.

Нужна также и глава, касающаяся информационного обеспечении, в которой должны быть рассмотрены информационная политика и ее цели, субъекты и объекты информационной политики, вопросы этики в средствах массовой информации, право потребителя информации знать или не знать, токсичность информации, и так далее.

Работа над глоссарием, получившим условное название «Кипрская инициатива», начата по инициативе WAAF и НААФ в содружестве с Международной Академией Радио и Телевидения. Очевидно, что глоссарий не решит всех проблем, связанных с адекватным отображением проблемы терроризма в средствах массовой информации. Такая задача и не ставится перед разработчиками. Однако глоссарий, приспособленный к условиям различных государств и конфликтных регионов, может положить начало процессу установления взаимопонимания между правоохранительными структурами и средствами массовой информации.

В проекте преамбулы к глоссарию говорится:

«Адекватность отображения событий и эффективность противодействия зависит от однозначного понимания использованной репортерами и средствами массовой информации понятий и терминологии. Всемирный Антикриминальный и Антитеррористический форум и Международная Академия Телевидения и Радио призывает средства массовой информации, отдельных репортеров и журналистов, военнослужащих, полицейских, работников правоохранительных органов, спасательных и медицинских организаций, политиков и чиновников в той или иной мере вовлеченных в конфликтную ситуацию, связанную с насилием, во избежание искажения информации, которое может привести к эскалации конфликта и провоцированию насилия, в описании событий использовать адекватную терминологию и понятия».

Михаил Петров
соучредитель SBS, Эстония